Я проснулся. Мне снилась какая-то жуткая муть… Всё было красным, неприятным, давящим… Вы когда-нибудь задумывались о том, почему кошмары страшны? Нет, вовсе не из-за пугающих штук, кровавых монстров и отражений ваших фобий. Если мозг захочет, он может показать трипофобу милую и тихую работу на пасеке с сотнями истекающих вязким мёдом дыр, арахнофобу приподнести империю членистоногих, а танатофоб…
Хе-хе, куда-то меня не туда понесло. В общем, угадаете с трёх раз? Причин тому как минимум несколько. Во-первых, вы осознаёте, что что-то не так. Это отличает кошмар от любого другого сна. Во-вторых, вы ощущаете безысходность. Кошмар не является страшным, если вам в руки дают пушку гатлинга, способность воскрешать или убежать от любой твари. Поэтому разработчикам хорроров на заметку. Мой кошмар от "эталона" отличается решительно ничем, разве что я помню его плохо, каждый день восстанавливаю по кусочкам и вижу его каждую ночь… Вроде там что-то страшное стряслось с моей семьёй… Я точно делал что-то с мясом. В смысле, такое, насильственно жестокое. Или мясо со мной? Я уже говорил, что помню его плохо? Я даже завёл дневник, настолько меня эта тема завела. Ужасно жестокий сон, я помню только шматки плоти и топор. Ну, обычный такой, пожарный. Сны ещё интересны тем, что их можно собирать по кусочкам, которые открываются иногда даже спустя дни… Но чего я всё о снах, жизнь продолжается. Я закрыл дневник, приятно потянулся, распрямляя мышцы, достал одежду из шкафа и напялил на свою голую тушу. Пожалуй, назвать это даже телом было бы излишне… Не важно. Я заправил кровать, почистил зубы, зашёл к сестре поздороваться и отправился на кухню, где мама уже вертелась за плитой в халате, перебегая то к плите, то к шкафам, то к помойке. Я сел за стол, расположенный в другой части помещения, достал телефон и начал читать скучные новости.
— Как спал?
— Да в принципе неплохо, — соврал я, — а ты как?
— Можно было бы и получше, если честно… Как Сара?
— Сидит у себя, что ж ей ещё делать, читает какую-то хрень.
— Сам не лучше, а она хоть учится.
— Не начинай… Что на завтрак?
— Каша. Правда, у меня масло закончилось, а в магазин было лень ходить, взяла, что было, надеюсь, всё равно получилось вкусно.
— Ты о чём?
Я поднял свой взгляд из телефона, чтобы понять, чем заправлена еда, но тут же замер, увидев знакомое и жуткое… В каше плавала ярко-алая жидкость, мешаясь с чем-то грязно-серым, а венчалась эта картина противным выпуклым кристаликом сверху.
— А это что ещ…
Я поднял взгляд на мать. На меня посмотрел глаз, часто и абсолютно непонимающе моргавший. Из второй глазницы свисали только обрывки нервов и такая же алая жидкость. В горле стал ком и я застыл, не понимая, что сказать… Как? Почему?..
— Ты о чём?
— Мам… Вызови скорую…
— Зачем? Настолько невкусно?
— Пожалуйста… Я… Я… Я сам…
Я потянулся трясущимися руками к телефону, но он был быстро выбит у меня из рук. Я непонимающе посмотрел наверх.
— Вместо чем издеваться над старой женщиной, башкой своей тупой подумай. А мне какого было эту кашу варить?
— Да хер с ней, с кашей! У тебя глаза нет!
— Я же говорила, масло кончилось. А ещё не матерись, уши вянут. Наказать бы тебя…
На этих словах она отвернулась и пошла к кухонной стойке. Я всё ещё плохо осознавал, что происходит и едва ли мог пошевелиться. Но здоровенный мясницкий нож, оказавшийся в руках у любимого человека, моментально снова пробудил во мне жизнь и я кинул в него тарелку, пулей вылетел из кухни и подпёр попавшимся на пути стулом… Прости, но наши жизни сейчас важнее… Не делай себе плохо… Помощь едет… Сердце никак не желало успокаиваться и, ища поддержки, я еле как добрался до комнаты сестры, с трудом передвигая ноги. Тук-тук-тук…
— М? — спросила она, не отлипая от телефона и приоткрывая мне дверь.
Я вошёл внутрь.
— Мама себе глаз выколола и пыталась меня зарубить… Я позвонил в скорую, но не знаю, когда они будут… Что нам делать?
Палец с длинным розовым ногтем еле заметно дёрнулся, выключая телефон, а два испуганных глаза перевелись на меня, удивлённо моргая.
— Что?..
— Что слышала. Каков наш план?
— Надо… Надо хоть проведать её…
— Опасно… Можно через дверь поговорить.
— Можно, — она кивнула.
Мы встали, переглядываясь и пытаясь понять, кто из нас пойдёт первым. Будучи мужчиной, я взял это дело на себя. Пол тихо заскрипел, выдавая наши шаги. Однако не успели мы дойти до кухни, наши носы скривились от ужасного запаха… Гнили?
— Фу…
— Тш!
Преодолев угол коридора, в сознании отобразилась ещё более неоднозначная картина… Дверь на кухню как будто покрылась каким-то ужасными и завораживающими нитями и пульсировала в такт реальности. Мы снова переглянулись. Сглотнув ком, я подошёл поближе и шепнул за дверь:
— Мам?..
И тут же отпрыгнул, так как мой мозг заполнил отвратительный шум…
*УЖЕ НЕТ*
Я с трудом встал на ноги, чувствуя, что вчерашний ужин пытается выйти из меня максимально неестественным путём. Всё тело стало ещё более ватным, в глазах начало рябить… Но я ощутил, как слабые руки берут меня под мышки и куда-то тащут…
Следующим воспоминанием было уже то, как я прихожу в себя, снова в комнате сестры. Я встал, оглядываясь. Всё как было… Она всё так же сидит в телефоне… Я подал голос:
— Пожалуйста, скажи, что меня глючило? Я чего-то нажрался?
В ответ я получил два размеренных покачивания головой.
— Хотела бы. Но нет. Всё так же, как и было… И… Подойти сюда.
— Я едва стою на ногах… Ты подойди.
Она трагично вздохнула, но всё же встала и пододвинула телефон вплотную к моему лицу. Сфокусировав взгляд, я смог увидеть то, что чуть снова не вывернуло меня наизнанку.
— Это что?..
— Не знаю? На двери вылез глаз. Коридор рядом с кухней теперь похож на одну огромную мышцу.
Она пролистнула галерею, но я лишь зажмурился.
— А ещё я так голодна…
— Ну… Вся еда в холодильнике, который на кухне…
— Нет, ты не понимаешь, я хотела бы…
Я почувствовал, как что-то тёплое нарастает возле меня и открыл глаза…
— Чего-то более свежего…
Её щупальца почти обернулись вокруг моего тела, но путём страшных усилий, я смог выпутаться и, начиная кричать, убежать к себе… У меня где-то есть топор, я помню, он был…
Монстр приближался к моей двери, но я смог подпереть её… Теперь я слышал только просьбы впустить её, стоны, мольбы, рык, кряхтение и странное бульканье… С ума сойти… Где-то здесь был мой топор, может, я смогу что-то сделать?..
Мясо доползло и до моей комнаты. Когда первый глаз посмотрел на меня из-под порога, я задавил его. Когда их стало десяток, я пытался вырубать корни. Когда их стало около сотни, я сдался и дал им смотреть на то, как я отчаянно пытаюсь успокоиться… Недрожащие наблюдатели так же спокойно смотрели, как я выблёвываю свои лёгкие вслед за трахеей и частью пищевода…
—-
Я проснулся. Мне снова снился тот страшный сон, который я вижу уже много дней подряд… Я никак не могу вспомнить, что в нём было, я даже завёл себе дневник, чтобы записывать все детали. Во снах мне нравится то, что их можно собирать по кусочкам, даже спустя дни и недели после того, как ты их увидел. Вы когда-нибудь задумывались о том, почему кошмары страшные?..