Блики солнца пробираясь сквозь трепыхаемую ветром занавеску играли на столешнице бара. Стрелки на часах показывали полдень. Знойная жара давно не отпускала это место, а время было не лучшее для заработка. Большая часть рабочих за станками или в шахтах рвут свои спины и отдают часть своей жизни ради денег и лучшего будущего. Их время настанет позднее, когда после тяжёлого дня, они изнемогая от усталости толпой ввалятся в этот пыльный бар, затопить алкоголем свою боль в мышцах и сердцах. Тут они смогут почувствовать себя свободнее и на время забыться, отпустить тяжести, чтобы те потом вернулись в троекратном размере с наступлением нового рабочего дня.
Сэлли протяжно вздохнула. Она была барменом в этом маленьком местном баре. На самом деле каждый день её был похож на следующий и это её тяготило. Она была пышной одинокой женщиной двадцати восьми лет. Её можно было разбудить посреди ночи и она без запинки бы рассказала распорядок каждого своего дня на месяц вперёд. Встать в десять, умыться, взять платье, какое не жалко, спуститься вниз по лестнице, пройтись по бару, открыть окно, сморщиться от солнца. Протереть всю пыль и крошки. Проверить запасы алкоголя и продуктов. Написать список продуктов и выпивки для Гэрри, отложить в ящик. Дождаться поставки, передать список. Провести расчёты, поругаться с Гэрри. Получить скидку до нормальной цены. Перетаскать коробки. Заготовить закуски. Протереть бокалы. Встретить первых клиентов, торговцев, путников-мимоходов. Делать напитки, наливать виски. Немного побыть гидом для неместных. Вечером встретить толпу рабочих. Заорать на Лэссли. Успокоить пьяную толпу, помнящую как он обоссал бар в прошлый раз. Предлагать закуски. Помрачнеть, видя как Сэм или Денни в очередной раз блеванули. Помочь чьей-то жене вывести мужа. Шлёпнуть по руке Тома за лапанья. Наливать виски, делать напитки. Закончить вечер, закрыть бар. Выпнуть заядлых пьянчуг. Убрать бар, протереть крошки. Отмыть блевотину Сэма или Денни. Лечь в постель, смотреть в потолок. Уснуть часа в три в беспамятстве.
Бар был небольшой, но на каждую вещь тут Сэлли заработала сама, в её жизни было место для гордости. Пять добротных столов. Сама столешница бара была не самая дорогая, конечно, но достойной цены. Светлые окна с полосатыми занавесками. Стенка с бутылками разного алкоголя от дорогого до дешёвого. Она давно к этому шла и когда-то любила эту работу, но сейчас рутина и однообразие съедали эту женщину. И хотя каждый день её был полон людей, она чувствовала себя одиноко.
Сейчас же в полдень, когда посетителей толком и нет, Сэлли заготавливала закуски, в этот раз солила капусту. И ждала, когда Гэрри привезёт Девятинога.
Но, несмотря на запустение и тишину, единственный посетитель тут был. Всем известный старый алкоголик Вилл. Он приходил частенько, особенно, когда его в очередной раз навсегда выгоняла жена, и любыми способами пытался выклянчить выпивку в долг. Его давно выгнали с работы, хотя чем-то он колымил. Иногда деньги на выпивку находились или кто-то из жалостливых работяг угощал его.
Сэлли он донимал разговорами, рассказами о былом, просьбами о выпивке в долг. Но в глубине души она понимала, что он так же одинок как она.
Но случилось что-то новое. В пустующий бар зашёл мужчина. Сапоги расхлябанные путешествиями от низин Роны до засушливых пустынь… Приподняв шляпу, гость поздоровался.
– Тебе как обычно или что-то другое попробуешь? — с тёплой улыбкой отреагировала женщина.
– Есть чем удивить, Сэлли? — гость опустился на старый стул.
– Да, не особо. Давно не было поставок. Только и могут, что цветы, да просьбы об автографах Нике отсылать. Дно.
– Тогда как обычно.
– Ты моя Николь! – внезапно воскликнул старик, до этого мирно спавший за дряхлым столиком. – Удружи рюмашкой, сладкая конфетка, – проговорил завсегдатай бара, свистнув под конец.
– Пошёл ты, Вилл. Эта пьянь скоро весь бар вылакает. Так на вечер работягам не останется. Дрыхнет на своём стуле в перегаре с самого утра, да меня достаёт.
– Я тоже работяга, просто сегодня не моя смена. Работаю как последняя… Дай человеку отдохнуть, – старик повернулся к гостю, – ну, хоть ты уломай эту цыпу.
– Пошёл ты, Вилл, – усмехнувшись, протянул мужчина, – с таким пристрастием к выпивке долго ты тут не протянешь.
– Каждый хочет обидеть старика, – местный завсегдатай обиженно засопел, периодически озорно поглядывая на гостя, – вот бы кто хоть рюмочкой уважил. А мы ведь ещё с…
– Непробиваемый, – перебила бармен, громко поставив кружку тёмного для мужчины, – не слушай его, Томас. Лучше расскажи, когда ты уже осядешь в городе?
– Такта тебе не занимать, – приподнял бровь гость.
– А что, мужчина ты видный. Сильный, работящий. Так бы себе и забрала, – рассмеялась Сэлли.
– Прости, но я свою Олли ни на одну женщину не променяю.
– Так и ни на одну? – недоверчиво выдохнула бармен, – Даже на очень нежную, хозяйственную, любящую… грузотигр? – Поспешно добавила девушка.
– Цветочек не в его вкусе, – ехидно заметил Вилл, – этот парень дышит духом приключений и завтракает сердцами бандитов с перешейка Святой Линды. А его грузотигры! Вот это да… Стальные мускулы, длинные лапы, шерсть цвета хорошего виски и бурбона. А те, которые тёмные как пиво…
– Да что я должна сделать, чтобы ты заткнулся? – женщина закрыла глаза руками.
– Одна рюмашка и я нем как рыба.
– Как же ты меня достал, грёбаный алкаш, – мрачно произнесла Сэлли, выудив из-под прилавка бутылку.
– О, дева, спасительница!
– Я тебе сейчас такую спасительницу покажу! – бармен замахнулась бутылкой, но вовремя остановилась, медленно выдохнула, буркнула, – Эта последняя.
Сэлли вышла из-за стойки. Поставила перед завсегдатаем стакан бренди.
– О, Мадонна! – воскликнул Вилл, и принялся за выпивку.
– Анна вычтет из твоей зарплаты, – бармен обернулась к Томасу, – каждый раз одно и то же. Развлеки меня, – тихо произнесла она, стараясь не встречаться глазами, – я вижу, что ты в порядке, – подошла ближе.
Мужчина довольно хмыкнул.
– Да, всё хорошо, но в этот раз ничего интересного. Пара глупых новичков, так и норовили отбиться от стаи. Эти большие котяры, порой заставляют попыхтеть, но благо опыт. Взрослые самые послушные, как моя Олли.
– Скажу по секрету, – Сэлли заговорчески улыбнулась, – Майк недавно обмолвился, что ты один из лучших лидеров каравана.
Широко улыбнувшись, Томас скрестил руки и немного запрокинул голову:
– Что есть, того не занимать.
– А у меня всё так же, ты знаешь. Только Вилл стал чаще приходить.
– Потакаешь его слабости. И не чураешься взять денег, – Томас хмыкнул.
– Не думай, что так всегда. Это при тебе он начинает выкаблучиваться. Сегодня мы много разговаривали о книгах, – произнесла задумчиво глядя куда-то в сторону, – Он так одинок. Как и я. Считай это платой за моё время, пока тебя нет.
Томас посмотрел в глаза девушке, затем отвёл взгляд, начал рыться в карманах:
– Что ж, пора. Нужно готовиться к следующему рейсу. Вот моя плата, а это особый подарок для очаровательного бармена, – мужчина положил на стойку блестящую пуговицу, – на удачу.
Сэлли хихикнула:
– Надеюсь, в следующий раз ты останешься подольше.
Мужчина отряхнул накидку. Снова пошарил по карманам. Достал зажигалку, пачку сигарет. Начал закуривать на ходу.
Улица встретила лидера каравана палящим солнцем. Томас звучно свистнул. Через несколько секунд с грохотом и клубами пыли прибежала взрослая грузотигра. Под шкурой, сияющей на солнце, как и говорил Вилл, цвета тёмного пива, перетекали груды мышц. Длинный хвост быстро двигался, ударяя сухую землю.
– Олли.
Огромная кошка с довольным урчанием ткнулась мордой в руку хозяина, затем присела, чтобы он мог залезть в седло.
Томас оседлал мощное животное, кашлянул в кулак и крикнул:
– Сэлли, я ещё загляну вечером. Затем грузотигра, словно созданная для быстрого бега, пустилась вскачь.
– Буду ждать, – прошептала бармен.
– Да, ничего не меняется. За это я и люблю Либерте, – старик, завсегдатай бара с ухмылкой сложил руки на стол, видимо, чтобы опять уснуть.
– Да, – с грустной улыбкой протянула Сэлли, – ничего не меняется.